Дарья:
ВЕСНА В ЛУЖАХ
Весна пришла. Погода у нас немного улучшилась, дождь прекратился,
теперь светит солнце, и стало совсем светло по вечерам. Сейчас вполне
можно гулять после 6 часов еще при солнечном свете. Что я и делаю с
огромным удовольствием по выходным. Но лужи! Я своим разумом-то
понимаю, что лужи - это хорошо, это весна, это снег тает, но не люблю
их и всегда мысленно ругаюсь, обходя по льду и по грязному снегу
очередную километровую лужу. А тут еще машина проезжает мимо и
обязательно обливает меня водой из лужи, талым снегом. Ботинки
промокают, потому что как ни старайся обойти лужи, всё равно наступишь
где-нибудь. А там глубоко.
Очень много льда на улицах, практически все покрыто льдом.
Весна, период переломов костей. Двое моих знакомых уже успели получить
сезонные травмы - один сломал руку, другой ногу. Оба в гипсе.
Вот они, прелести весны. Как мы ее любим и как мы ее ждем.
Вчера под окнами опять играл духовой оркестр. Каждое воскресенье в
середине дня я выглядываю на улицу из своего окна или с балкона и вижу
6-7 человек в военной форме, с духовыми инструментами и барабаном.
С перерывами в 10 минут они играют различные мелодии и марши.
Любопытные бабушки, которых в нашем районе великое множество(100%-ная
концентрация бабушек, бомжиков и триннадцатилетних алкоголиков - вот
наш район) стоят и слушают этот воскресный концерт. Боятся опоздать на
бесплатную раздачу конфет, поэтому и пришли рано утром. И я, распахнув
окно, высовываюсь туда чуть ли не вся, смотрю и слушаю. И везде вокруг
солнце весеннее играет радостными бликами в огромных лужах.
Рекламная компания нового рынка. Очередной маленький праздник для нашего
дремучего района.
И всё еще стоят в черном талом снегу маленькие осыпавшиеся елки,
напоминая о шумном новогоднем празднике, о холодной зиме, из которой мы
постепенно перешли в весенние лужи и скупое мартовское солнце.
Елена:
ЗИМА В ОБЛАКАХ
В январе солнце встает поздно, и получалось, что я ездила на работу в предрассветное время: заходила в метро в нашем спальном районе, когда было еще темно, а выходила в центре, на Горьковской - и видела первые лучи солнца. Я шла вдоль парка и рассматривала минареты мечети, подсвеченные снизу и все-таки темные на фоне ранних сполохов рассвета. А впереди, на Петровской набережной стоял старый парусник, превращенный в плавучий ресторан. Только издалека вывеска ресторана не была видна, зато были видны сотни огоньков на мачтах и реях, и казалось, что это легкое, гордое судно только что прибыло из далекого путешествия.
...Поворачиваю на улицу Куйбышева. Набережная скрывается за домами.
А вы видели забор вокруг музея политической истории? Казалось бы, какая ерунда - забор! Ладно еще решетка Летнего сада - про нее сложена красивая легенда, как некий английский путешественник подплыл к Летнему саду по Неве, увидел эту решетку и приказал поворачивать судно назад. Больше он никогда не путешествовал, потому что решил, что самое красивое в мире он уже увидел... Но забор? Кирпичный такой забор, а поверх кирпича - желтоватая плитка. А наверху - каменные шары. А вокруг шаров - удавы. Каменные или живые? Не знаю. Каждый удав обвивает шар своим телом и смотрит на прохожих. И не дай бог вам встретиться с его змеиным взглядом - обратит в камень.
...Светофор. Мичуринская улица. Большая стройплощадка. Огромный дом, облицованный блестящим гранитом. Нет, еще не совсем облицованный. Наполовину. Плакат: "Переезжайте из Ленинграда в Санкт-Петербург". Забавно: мой одноклассник приехал в Ленинград, когда город как раз должны были переименовать, и уехал уже из Петербурга. Получается, что он никогда не уезжал из Ленинграда и никогда не приезжал в Петербург.
...Военно-морская академия. Кадеты идут. Тощие, прыщавые и матерятся. Элита военно-морского флота, блин...
И ах! - набережная! Нева. Вся заснеженная, спящая. И над ней - небо. Какого цвета - неизвестно. Всех цветов сразу. Вверху серо-голубое, потом лиловое. И в полоску - розовую и зеленую. Ниже - бледное золото, нежный румянец. Облака все разные. У горизонта - большие плоские блины, тяжелые и плотные, темные, серо-синие. Над ними - ватные шарики, желто-розовые комочки. А выше всех - маленькие светлые перышки, словно рябь на воде. Иду и любуюсь. У подъезда останавливаюсь и любуюсь. В кабинете раскрываю жалюзи, распахиваю окно и любуюсь. Ледяной ветер обдает меня с головы до ног, и я не знаю, от чего я дрожу - от холода ли, или от восхищения, или от счастья, что я в этом городе живу...
Дарья:
УЛЫБКА МОЕГО ГОРОДА
Середина ноября, осень. Стрелка часов медленно приближается к
полуночи, и меня начинает все больше и больше беспокоить
вопрос о погоде. Снег… Типичный для ноября в моем сыром и
холодном городе, в тот момент он казался мне чем-то абсолютно
немыслимым. И хоть пока еще мне не было его видно, но я
предчувствовала его, как очередную неприятную выходку природы.
Как она посмеется надо мной, как позлорадствует над моей
непредусмотрительностью, когда я пойду по снегу в тонких
летних туфлях. Да, пожалуй, она мне еще яростно подсыпет горсть
колючих ледяных снежинок за воротник легкой ветровки.
Перспектива не радовала, и оставалось просто ждать. Ждать,
когда передо мной появится мой город в ноябрьском снегу,
обдаст меня северным ветром и выпустит в холодную и черную
ночь.
Сейчас, сейчас он появится, думала я, глядя в однообразную
черную пелену за окном. На минуту закрыла глаза от усталости.
Издалека, из-за темного горизонта на меня плыло что-то
сверкающее, переливающееся разноцветными огнями, как ожерелье.
Постепенно оно приближалось, и я уже различала множество его
рук, прямых и вытянутых, освещенных желтым светом фонарей.
Вот его позвоночник – огромная освещенная магистраль, уходящая в
глубину ночи. Да, он не спит по ночам, подумала я, глядя,
как переливаются и играют огни на его вечернем одеянии. И
до меня уже как будто доносились издалека ритмы его ночных
клубов, шум переполненных баров, шелест шин автомобилей,
движущихся к казино, бильярдным и ресторанам. Он был
великолепен в своем сверкающем величии. Он торжествовал и
гордо шествовал в ночи с горящим шлейфом огней за спиной.
Но он ли это? Здесь ли те серые, изувеченные болезнями лица
людей, прячущих свою жизнь в черных дворах-колодцах? Здесь
ли осыпавшаяся штукатурка домов, их фасады с покрытыми мхом и
сыростью кирпичами? Обнаженными кровоточащими ранами? Здесь
ли те стены, исписанные десятками рук? Здесь ли те руки,
что изливают на стенах домов свою злобу? Здесь ли те подъезды и подземные переходы, где другие руки день и ночь просят о хлебе?
Я вижу, вижу, как сильным потоком течет в твоих жилах кровь,
Петербург. Мне знакомы твои артерии и сосуды. Твоя Вена Нева
кипит и бурлит, поглощая в себе наши радости и печали.
Но где твое сердце, Петербург?
За какими поворотами твоей призрачной действительности оно
скрылось от нас?
Через десять минут я увидела тонкую белую пелену, покрывающую
землю. Снег. Ты встречаешь меня снегом, мой Петербург? Ты
встречаешь меня огнями и холодом приближающейся зимы…
Своей вечной бессонницей…
В легкой куртке и летних туфлях, прибыв из теплой африканской
страны, я спускалась по трапу самолета ему навстречу. А он
то хмурился, то смеялся, глядя, как я ступаю по его белому
покрову снега.
Была ровно полночь, и он улыбнулся мне своей зовущей и
дерзкой улыбкой.
Елена:
"Так мы встретились - город и я..."
Мы уже несколько месяцев жили в тревожном ожидании: визиты в местные паспортные столы, поездки в Россию, сотня бюрократических проволочек при оформлении документов... Никому ничего не говорили, только ждали: сбудется или нет.
И вот август. Томящий, жаркий, пыльный август. Пронзительно-синее небо без единого облачка. Воздух раскаляется и плывет над выжженной степью, ветер врывается в город, смешивает ароматы полыни и чабреца с удушающими испарениями асфальта, разметает по дорогам ворохи сухих желтых листьев. Утомленная, опустошенная природа словно замирает в это время, и только шелест листвы напоминает о беге времени. Вся влага из почвы выпита, ресурсы роста исчерпаны, и остается только ждать осенних дождей.
Мы выехали утром 16 августа. Странно, я хорошо помню, в чем была одета, но совершенно не помню своих чувств, как будто их и не было, как будто вместе с деревьями я сбросила с себя старую листву памяти и приготовилась к новому сезону. Прочь от старых печалей и несбывшихся надежд! Впереди была неизвестность, раскрашенная радужными каплями будущего.
Дорога была долгой - сначала несколько часов тряски на автомобиле до железнодорожной станции, а потом почти двое суток в поезде.
Когда долго едешь по железной дороге, интересно наблюдать, как меняется окружающая природа. Сначала охра и сурик украинских степей перемежаются с редкими лесными массивами и ослепительным золотом плантаций подсолнухов. Затем средняя полоса - зелени становится все больше, зеленеют поля, зеленеют смешанные леса, зеленеют березовые рощи и сосновые боры, но сосны попадаются все чаще, а значит, приближается север. И вот она, "еловая готика русских равнин", воспетая Бродским! Темные, гордые ели, и над ними - разорванные цепи холодных облаков. Ели пролетают мимо окон поезда, а облака остаются на месте, и только присмотревшись, можно увидеть, что они медленно движутся, и тогда становится ясно, что там, наверху ими управляет безжалостный ледяной ветер.
В поезде стало холодно, и белая летняя кофточка была уже совсем не по погоде. Я достала из сумки теплую куртку.
В Петербург мы прибыли 18 августа. В поезде мы не слышали последних новостей и не знали, что 17 августа случился знаменитый обвал рубля, похоронивший под руинами экономики планы многих людей. Но у нас не было конкретных планов и не было рублей, а были только одна тысяча долларов и одна тысяча фантастических надежд.
Нас встречал мой брат. На роскошном "Лексусе" (боже мой, я ведь даже не видела никогда таких машин!) мы ехали по каким-то умопомрачительным проспектам, и меня (вот странности восприятия!) почему-то поразили не памятники архитектуры, а огромные рекламные постеры.
Из дальнейших удивлений запомнились чайки (как это? прямо в городе???), последние отблески белых ночей (уже 9 часов? и еще светло???), цветущий осенью шиповник (два раза в год? а разве так бывает???) и, конечно же, небо - разноцветное, многослойное, с переливающимися и перетекающими друг в друга облаками всех оттенков и размеров.
"Лексус" через несколько дней угнали. Вообще вокруг царили суета и беспокойство. Хмурые люди делились страшными историями. Телевизионные новости вызывали приступ депрессии.
Потом были безработица и растущие каждый день цены, оформление перевода в институт и многочисленные досдачи, пьющий сосед по коммунальной квартире и его гибель под колесами автомобиля, тотальная экономия каждой копейки и фатальное безденежье, на "отлично" сданные сессии и встречи с полузабытыми родственниками, первая работа и первые деньги, которые можно было потратить на что-то, кроме еды, потом - театры и музеи, а уж потом - кино и ночные клубы, и первая робкая уверенность в завтрашнем дне, полупрозрачная, ежесекундно меняющая цвет, как перламутровые петербургские облака под натиском безжалостного ледяного ветра...
Дарья:
УПЛЫВАЮЩЕЕ ЛЕТО
Конец сезона.Отчего-то и радостно и грустно одновременно. Лето
промелькнуло, а я его так и не видела, используя момент и погрузившись
с головой в работу. Но разве что редкие вылазки на природу в
единственный выходной, пикники и рыбалка на Ладоге.
Как тогда светилась в розовых закатных лучах крепость Орешек вдалеке!
Жаль, что обычная любительская фотография отражает лишь наши
улыбающиеся лица, а не этот тихий миг заката на Неве.
И вот уже сентябрь. Хотя еще тепло, и совсем не хочется думать о
приближении осени, о близкой и длинной петербургской зиме. Сезон
закончен, и мои коллеги, весело болтая, вносят ящики с шампанским,
легкие закуски, пакеты с призами и цветы на бело-голубой прогулочный
теплоход на набережной Робеспьера.
Теплый вечер, и вдоль набережной неторопливо прогуливаются молодые
пары, ловя последние лучи уходящего в осень солнца. Гуляют компании -
шумят, перебивают друг друга и громко смеются.
Сидят на ступенях спуска к Неве одинокие мечтатели, погрузившись в
безмолвное созерцание то ли темного потока воды в реке, то ли больших
зданий в солнечных бликах на другом берегу. А, может, они задумчиво
наблюдают за нашими оживленными сборами, борясь внутри между
неприятием всякой праздничной суеты и легкой завистью к нашей прогулке,
к нашему все еще по-летнему приподнятому настроению.
Последний раз взглянув на чем-то не приглянувшиеся мне огромные буквы
на здании, стоящем напротив спуска, я взяла один из пакетов и
направилась к теплоходу. Нет, все-таки было что-то слишком агрессивное,
слишком неприятно бросающееся в глаза в этой гигантской
надписи «Планета Фитнесс». Как-то не сочеталась она с этой воздушностью
теплого и тихого вечера.
А на белом корпусе теплохода крупными буквами красовалось
слово «Зенит», окруженное синими эмблемами и изображением футбольных
мячей. И это уже казалось намного приятнее и безопаснее грозящей
задавить своими размерами Планеты Фитнесс.
Наконец, все приготовления к нашей летне-осенней вечеринке со странным
названием «Кровавая Мэри» были завершены, и бело-голубой теплоход,
сделав разворот, медленно отправился в путь. Вскоре высокие купола
Смольного собора скрылись где-то вдали, в вечерней дымке, в которой
мягко смешалась ранняя осень и розовое заходящее солнце. Уже громко
играла музыка, произносились тосты, звенели бокалы, острыми каблучками
отстукивали ритмы на импровизированной сцене мои коллеги.
А мимо всей этой праздничной суматохи, веселого смеха и зажигательных
ритмов любимых мелодий легким чудом проплывал город, чередуя модерн,
барокко и классицизм. Вот уже стрелка Васильевского острова проплыла
куда-то вслед за куполами Смольного, пролеты Дворцового моста и
огромный купол Исаакиевского собора остались позади.
И стало как-то тесно и душно внутри гудящего праздника. Хотелось уйти
от этой музыки, от шумного веселья, туда, в барокко и классицизм, к
садам, памятникам, к переливающейся темной Неве.
Я поднялась на верхнюю палубу, села за один из деревянных столиков и
почувствовала, как тишина и покой осеннего вечера приятно кружит в
воздухе вместе с легким и теплым ветром.
Теплоход вышел из русла Невы в широкие просторы Финского залива.
Многие, устав от танцев, поднялись наверх, чтобы не пропустить такую
необъятную красоту, которая открывалась взору. Солнце темнело, играя
оттенками розового, оранжевого, красного. Оно казалось и спокойно-малиновым, и огненно-красным, и пылающе-бордовым одновременно. На
поверхности воды длинным переливающимся следом лежало его отражение.
Легкая зыбь залива слегка покачивала его, изменяя формы и краски.
Впереди был лишь огромный сверкающий простор. В тот момент мне
показалось, что он был бесконечен.
Косые лучи мягко затухали, склоняясь все ниже и ниже к горизонту,
исчезали в дымке и уходили медленно под воду. И хоть было тихо, но,
наверное, каждый из нас, замерев на палубе, в тот момент слышал, как
невидимая, тонкая и невесомая мелодия ушедшего лета льется оттуда, где
за линией горизонта терялось осеннее солнце.
Елена:
ВЕТЕР И ВОДА
Мы должны были переехать 11 марта, во вторник. Готовились заранее: я еще 6 марта упаковала все свои папки, книжки и листочки, и в просторном кабинете на пустом столе остался только компьютер - главное средство работы и досуга. Мое пребывание в офисе (да и почти везде!) без компьютера теряет всякий смысл, поэтому его я собиралась разобрать в самую последнюю минуту.
7 марта (а это была пятница) мы не работали. Распили в офисе бутылку шампанского и поехали по домам, мужчины - с изрядно опустевшими кошельками, а дамы - с цветами и подарочными наборами от "Ив Роше". Кстати, над этим подарочным набором я до сих пор ломаю голову. Нет, меня не очень удивил гель для душа с блестками - ладно, пусть уж я после душа полчаса буду стряхивать с себя переливающиеся крапинки! Нет, дело в другом. Там еще были пять небольших конвертов. А в каждом конверте - зелененькая бумажка. Доллары, думаете? Как бы не так. Просто пустая бумажка зеленого цвета. И что с ними делать, ума не приложу...
Понедельник был выходным, и я расположилась на диване с планом нового офиса и чертежами, изображающими стороны света и соответствующие им квадраты Ба-Гуа...
...Я увлеклась фэн-шуй после покупки квартиры. Дом строился, а я все мечтала: об обоях в цветочек и без, о сверкающем хроме смесителей и матовом стекле миньонов, о строгом совершенстве керамической плитки и художественном беспорядке складок легкого тюля, и еще... ну не смейтесь - о маленьком фонтанчике (кто скажет, что это китч, пусть не бросает в меня камень - сама знаю, но ведь хочется!).
Фэн-шуй по-китайски означает "ветер" и "вода". Фэн-шуй нынче в моде, как и все восточное, таинственное и многообещающее. Китайцы - удивительно практичный народ, и в фэн-шуй отразилась вся многогранность их рациональной натуры. В человеке все должно быть прекрасно, утверждает фэн-шуй: он должен быть здоров и счастлив в любви, у него должны быть замечательные дети и мудрые родители, и денег у человека должно быть много, и карьера у него должна идти в гору. А чтобы все это было так, необходимо каждый уголок, каждый предмет в доме сделать своеобразным символом благополучия, чтобы при этом весь дом в целом был метафоричным выражением счастья.
Фэн-шуй похож на игру в ассоциации. Нужно только знать, что, например, зеленый дракон символизирует перемены, а пара розовых дельфинчиков - счастливый брак, выбрать такие цвета и расположение предметов в доме, которые соответствуют
стихиям дома и стихиям его жильцов, да уметь рассчитать движение живительной энергии ци, чтобы ни один уголок дома не остался без ее внимания. Фэн-шуй поэтичен, но при этом практичен и даже гигиеничен: чистота, порядок и отсутствие ненужных вещей в доме являются одним из залогов благополучия хозяев.
Правда, есть некоторые проблемы. Одна школа фэн-шуй определяет стихии по компасу (например, стихии воды соответствует север), а другая работает с формой дома (тогда стихии воды соответствует стена с входной дверью, через которую в дом проникает ци). Однако работать по школе компаса не рекомендуют потому, что магнитное поле в крупном городе может быть значительно искажено. А работать по школе формы не рекомендуют потому, что традиционный фэн-шуй создавался для маленького китайского дома, а как быть с многоквартирной громадиной, где дверь в квартире - это не выход на улицу, а следовательно, не проход для ци? Подумав, я решила все-таки использовать школу компаса - кажется, это проще.
Рассчитав стихии для себя и для мужа, я выснила, что нам надо спать валетом. Потому что лучшее для него направление изголовья кровати - на север - для меня губительно. И не нашлось такого направления, по которому бы наши благоприятные стихии совпали.
Ну что ж, валетом так валетом, но ведь это далеко не все, что касается супружеского ложа! Это бедное ложе ни в коем случае не должно отражаться в каких-нибудь блестящих поверхностях, будь то зеркало, стеклянные вставки мебели или экран телевизора. "Ортодоксальному фэн-шуисту" придется убрать пикантные зеркала, передвинуть мебель и повернуть телевизор так, чтобы посмотреть его перед сном не было никакой возможности...
Но несмотря на все эти странности, мне очень понравилось это необычное искусство манипулирования ассоциациями. Непонятно только одно: почему мы так легко доверяем всему иностранному, не пытаясь изучить традиции своего народа? Почему я без труда усвоила символику китайского быта, а вот значение славянских оберегов для меня загадка?
Тем не менее надо признать, что фэн-шуй работает. То ли китайское "колдовство" создает особый психологический настрой, позволяющий эффективнее справляться с проблемами, то ли удивительные совпадения заставляют поверить в то, что ты сотворил чудо собственными руками, то ли (страшно сказать!) здесь действительно орудуют какие-то неведомые мистические силы - но когда, например, у меня была тупиковая ситуация с поиском работы, я провела несколько ритуалов по фэн-шуй, и через несколько дней ко мне домой (!) приехал потенциальный работодатель и предложил работу, на которую я уже не рассчитывала...
...Во вторник мы переезжали в новый офис. Я командовала расстановкой мебели, предварительно распланировав все зоны: земли и огня, горы и озера, неба и грома, ветра и воды. Наконец-то все столы и шкафы были установлены на свои места, папки расставлены, телефонные шнуры воткнуты в розетки. Переезд был благополучно завершен. Я уселась за стол, сориентированный в соответствии с моим благоприятным направлением, а именно - развитием карьеры, подперла щеку рукой и стала ждать позитивных перемен. За окном сияло мартовское солнышко. По облакам совершал пробежку свежий ветер, с крыш капала веселая вода. Ветер и вода... Через два дня меня послали на профессиональные курсы.
Дарья:
СЕРЕБРО
«Я не вернусь,
Так говорил когда-то...»
Звонок раздался в половине двеннадцатого ночи. Был спокойный зимний
вечер, и мы с Олегом проводили его дома. Смотрели телевизор, готовили
ужин. За окном свирепствовал злой декабрьский ветер, кружил метелями
и, завывая, бился в окна. И от этого казалось еще теплее, еще уютнее
дома, в комнате, где на ковре спал наш толстый кот, в кухне, где стоял
манящий запах только что приготовленных блюд.
Все было как обычно. Все шло своим чередом.
И вот этот звонок. Очередной приятель Олега, подумала я и переключила
канал телевизора, гремевшего навязчивой рекламой. Олег взял трубку и,
мгновенно побледнев, сказал лишь: да, понял.
Потом медленно повернулся ко мне и каким-то заторможенным, не своим
голосом спокойно сказал в стенку:
- Собирайся. Прямо сейчас. В Него стреляли.
Потом добавил:
- Говорят, убили.
«И туман глотал мои слова
И превращал их в воду...» - крутилась у меня в голове песня Би-2.
Я знала, куда мы сейчас поедем. Я знала, но все же спросила:
- Это не опасно?
- Нет. Пойдем.
Мы вышли в ледяной декабрьский ветер. Молча поймали такси прямо у
дома. Молча сели, сказав водителю лишь название улицы.
Ехали полчаса темными маршрутами зимнего города, сворачивая в узкие
переулки, минуя перекрестки, моргающие желтыми глазами светофоров.
И молчали. Когда я уже окончательно запуталась в лабиринтах ночных
улиц и перестала следить за доргой, водитель вдруг решил заговорить с
нами. Махнув рукой в сторону изогнутого переулка, упирающегося своим
тупиком в густо замешанный клубок черной ночи и грязного двора-колодца,
он сказал:
- В новостях передали, что здесь сегодня двух студентов убили в пьяной
драке. Не слышали?
Мы продолжали молчать, углубившись куда-то внутрь себя, в самые
отдаленные участки нашего слегка поплывшего сознания.
«Я всё отдам за продолжение пути...» - вновь закрутилась у меня в
голове знакомая мелодия, а за окном, кажется, ветер утих. Падал белый,
мягкий снег, легко ложась на землю. Сверкал в свете ночных фонарей,
медленно кружился под ними в своем недолгом танце. И падал.
Когда же перестанут мелькать перед глазами эти паутины улиц, эти
заснеженные перекрестки, эти желтые глаза светофоров? Эти повороты,
ведущие к другим поворотам?..
«Застыл луны неверный свет
И в нем перемешались города и я...»
- Что только не делается в нашем городе, правда? – Продолжал водитель
нарушать бесшумный поток наших мыслей. Оглянулся на наши напряженно-
хмурые лица, в молчании застывшие на каком-то очередном эпизоде
безнадежности, и добавил:
- Может, вам музыку включить, а? Что-то невеселы, невеселы, ребята.
И громко включил радио :
«Hе по себе
От этой тихой и чужой зимы...» - слова зазвучали из динамиков,
сливаясь и вторя мелодии в моих мыслях.
Город был пуст. На улицах жил только снег. Белый, холодный и почему-то
мягкий. Серебряный ледяной город проплывал за окном автомобиля. Такое
бывает в снах, подумала я. В снах, полных какой-то серебристо-туманной
безысходности, пронизывающей пустоты и одиночества.
Тщетно искать выход из ниоткуда.
«Hе потерять бы в серебре
Её одну,
Заветную...» - вновь терзали и мучали меня слова этой песни, вплетаясь
в мысли, ловя на лету оттенки моих ощущений.
Водитель остановил машину возле нужного нам дома. Такого знакомого и
такого холодного. Продолжал падать снег, хозяин сегодняшней ночи,
дирижер декабрьских улиц. Не пугали меня мрачные дворы и темные,
неживые фасады старых петербургских домов. Становилось страшно от
нескольких окон-глазниц, освещенных желтым, тревожным светом. Я не
хотела входить в эти окна. Не хотела оказаться слишком теплой перед
их сегодняшним замороженным миром. Перед леденящей силой их скорби.
Но я вошла.
Через какую-то бесконечность постаревшего и надоевшего времени мы
вместе с Олегом вновь ступали по серебристому снегу на пустых
проспектах города, терялись на ночных тротуарах тихими отзвуками
шагов, наступали на отпечатки ног неведомых вчерашних прохожих.
Желтые окна светили у нас за спиной, провожая нас своим беспокойным,
пугающим взглядом.
И все еще пело что-то внутри меня о том, как «моя безумная звезда ведет
меня по кругу...»
Елена:
МГНОВЕНИЕ ЖИЗНИ
Конец марта. Первые сухие, солнечные дни. Кажется, наконец-то вступает в свои права застенчивая петербургская весна, едва оформившаяся, неловкая, словно девочка-подросток.
Завтра мне исполнится двадцать пять лет. Четверть века, а если подразумевать человеческий век, то можно с изрядной долей оптимизма сказать, что уже треть.
Те, кому за тридцать, посмеются: дескать, все впереди.
Те, кому нет еще и двадцати, вообще вряд ли представляют, что им когда-то будет двадцать пять - в ранней юности время движется медленно.
В любом случае, рассуждения о собственном возрасте мне кажутся довольно глупым занятием, ибо время не зависит от нас, и тот факт, что мы думаем о времени, ничего не меняет. С физиологической точки зрения можно "обмануть" свой возраст, можно выглядеть и ощущать себя моложе или старше, чем ты есть на самом деле. Но хронологический возраст никуда не денется. В какое-то вполне определенное, но для меня неуловимое мгновение мне исполнится ровно двадцать пять лет, с точностью до секунды. Но и в это мгновение ничего не изменится, и секунды будут лететь и лететь, одна за одной, точно так же, как и раньше, без остановки, без передышки, медленно, но неумолимо превращаясь в минуты, часы и годы.
И мне решать, потратить ли эти драгоценные секунды на бесполезные рассуждения об отвлеченных предметах, или заняться, например, спортом, задавшись целью увеличить количество драгоценных секунд своей жизни, или превратить время в разменную монету и сосредоточиться на карьере, имея единственным устремлением приблизить качество жизни к тем стандартам, которые нам задает телевизионная реклама.
Но чтобы я ни делала, мое субъективное восприятие времени будет то перегонять реальное время, то отставать от него, и в зависимости от этого мне будет казаться, что время пролетает быстро или, наоборот, движется так медленно, что впору его подогнать. Прокручиваю ли я в памяти события вчерашнего дня, думаю ли о реализованных в прошедшем месяце планах, вспоминаю ли детские годы - но я постоянно мыслями обращаюсь к прошлому, словно мое место там, а не в настоящем. И в то же время я наполовину живу в будущем, принося каждый новый день в жертву последующему, намечая конкретные цели или погружаясь в мечты. И для того мгновения, которое заключает в себе настоящее, не остается практически ничего - все, о чем я думаю, ориентировано либо на будущее, либо на прошлое.
Настоящему же остается только то время, в течение которого молчит разум, - время созерцания и время чувственных наслаждений, когда прекращаются бесконечные поиски смысла собственного существования, когда жизнь оправдана изначально и прелесть ее проявляется во всей своей полноте. В эти моменты прошлое скрыто черной стеной забвения, а будущее - белой стеной незнания. Мгновение настоящего раскрывается передо мной лепестками огромного цветка, и его многоцветная, шумная, ароматная жизнь врывается в мое сердце, наполняя его любовью ко всему сущему и безграничным беспричинным счастьем.
